Глава третья
ЛИЧНОСТЬ МУХАММАДА

• Характер Мухаммада
• Его отношение к врагам
• Взаимоотношения Мухаммада с иудеями и христианами
• Оценка многоженства Мухаммада

Общая оценка его характера

Никому из тех, кто изучал жизнь Мухаммада, еще не удавалось остаться равнодушным к факту его головокружительного восхождения от обычного жителя Мекки до бесспорного лидера арабов на всем Аравийском полуострове. Мы рассматриваем не просто влиятельную историческую фигуру, а человека, который претендовал на роль последнего и величайшего из всех Божьих пророков. Оценивать его личность необходимо как с религиозной, так и с исторической точек зрения, и, возможно, было бы уместно начать это делать именно с последней, прежде чем исследовать более детально его пророческие убеждения.

Мусульманский мир без каких-либо затруднений пришел к единодушному заключению: Мухаммад был величайшим из всех пророков, фактически мировым посланником Аллаха, живым примером. Он был безгрешен, хотя и не лишен человеческих слабостей; безукоризненно исполнял свою роль в качестве избранного Аллахом представителя его на земле. Однако христианская точка зрения тогда была совершенно иной, и христиане в целом воспринимали Мухаммада как бесспорного лидера и реформатора, который вывел арабов из тьмы язычества, и одновременно как одержимого демонами самозванца, поставившего своей единственной целью увести людей с истинного пути Евангелия.

Существует много путей беспристрастной оценки пророческой деятельности Мухаммада. Можно оценивать качества его характера; можно оценивать его в свете репутации, которой он пользовался у ближайших современников; как претендента на исполнение божественной миссии; можно сравнить его с Иисусом Христом, основателем другой всемирной монотеистической веры. Разумеется, было бы неуместно подходить к нему с предубеждением. Только объективный взгляд покажет его истинный характер, и очень важно, чтобы его слова и поступки говорили сами за себя.

Мухаммад не отрицал, что у него были ошибки. Некоторые из них упоминаются в Коране. Там приведен случай, когда он отвернулся от человека только потому, что тот был слепым (сура 80:1-2). Он нигде не фигурирует в качестве обманщика, который заботился бы только о том, как показать себя со всех сторон совершенным примером. И действительно, говорить о предумышленном обмане не приходится, так как его целеустремленная преданность своей идее, иногда перед лицом неприятностей, была искренна и оценивается высоко.

Он по-настоящему верил, что был призван Аллахом увести свой народ от языческого безумия к поклонению единому Вседержителю. В достижении своей цели он практически не колебался, несмотря на бесчисленные жестокие преследования. Путешествие в ат-Таиф, вероятно, было самым черным днем в его судьбе, но даже в этом случае он не разочаровался и не засомневался в своем призвании. Однажды он сказал, что даже если солнце оденет своими лучами его правую руку, а луна — левую, он все равно не откажется от своего призвания, пока Бог правит им. Даже когда его искушали потребовать что-нибудь от Аллаха в доказательство своей миссии, например власть творить чудеса, он не делал этого и стойко нес возложенный на него груз ответственности, говоря, что Коран сам по себе является чудом и доказательством его призвания свыше.

Очень важно, а может быть, даже чрезвычайно важно то, что он не только следовал своим курсом, но и четко понимал, что тот имеет свои пределы. Он был всего лишь человеком, ничем не отличавшимся от вестников Аллаха, которые ушли в небытие в разное время (сура 3:144). Главным образом он заботился о том, чтобы его слушатели следовали по пути его Бога (сура 25:57), и хотя над ним насмехались и отвергали как сумасшедшего, он рассматривал себя однозначно — как человека, призванного привести свой народ к истине (сура 7:184).

Простота его жизни также свидетельствует о его чистосердечии. На протяжении всех лет гонений и преследований в Мекке он жил очень скромно и не изменил этому образу жизни даже в то время, когда мог наслаждаться растущим успехом в Медине и когда вся Аравия постепенно переходила под его влияние. Ко времени его смерти он по-прежнему охотно подметал пол у себя в спальне, делал обычную работу по дому и жил в соответствии с образом жизни своих товарищей. Он никогда не увековечивал свой облик и не устраивал в свою честь пышных процессий, а после смерти его похоронили в спальне жены, так как у него не было своего дома. Если говорить о том, что он стремился к мировому господству, необходимо признать, что под этим подразумевалось господство Аллаха как вечного властелина сердец верующих. Он никогда не переоценивал себя и не превозносился.

В религиозной среде существует глубокое ощущение духа человека, осознающего свое место в мироздании. Ислам не явился чем-то новым, призванным вытеснить все, что предшествовало ему, он только подтвердил предыдущие откровения. Мусульман призывали последовать за верой Авраама и уважать вклад великих пророков прошлого (сура 2:135-136). Мухаммад пришел только для того, чтобы пересмотреть и переоценить путь Аллаха, а не устанавливать новое направление в религии.

Христиане, пытающиеся унизить пророка ислама и подорвать его авторитет, а также связать его учение с нечистой силой, никогда не старались оценить этого человека с позиций его поколения. Если судить о нем объективно, то он выделяется как один из гигантов человеческой истории. С точки зрения людей, живших в его эпоху в диких пустынях Аравии, в то время, когда на эту часть земли никто не обращал внимания, он воспринимался как удивительная личность. До тех пор ни один христианин не сможет в полной мере понять, что побуждает придерживаться этой веры сотни миллионов мусульман, пока не увидит личного влияния Мухаммада на первое поколение верующих. В этой связи было бы уместным более пристально взглянуть на то, как его современники рассматривали пророка сквозь призму ежедневных взаимоотношений с ним.

Свидетельства соратников Мухаммада

Вероятно, лучшей проверкой искренности человека являются свидетельства его ближайшего окружения. В данном случае такими людьми были те, кто знал Мухаммада очень близко, кто больше всех был осведомлен о его слабостях, а также те, кто безоговорочно верил ему. Существует несколько письменных свидетельств вероотступничества некоторых из его переписчиков, подвергавших сомнению божественное наитие, сопровождавшее передачу Корана. Но их можно назвать исключением. В целом необходимо признать, что Мухаммад был искренне убежден в своем призвании, а его характер и образ жизни вполне убеждали домочадцев и близких последователей в истинности этого.

Честность многих наиболее известных соратников Мухаммада не вызывает серьезных сомнений. Абу Бакр и Умар, два его ближайших преемника, люди с сильными характерами, заметили бы любые противоречия между его обликом пророка, известным широкой общественности, и особенностями частного человека, которого они знали лично. Так, Абу Бакр, имевший прозвище ас-Сиддик (Заслуживающий Доверия), был глубоко предан Мухаммаду и верил в него в годы борьбы, когда казалось, что пророку так и не удастся заслужить всеобщего признания народа. Присутствие Абу Бакра в пещере неподалеку от Мекки во время хиджры свидетельствует о непоколебимой верности, которой Мухаммад смог добиться от своих последователей, поскольку для них это было идеальное время (люди сомневались в искренности пророка), чтобы полностью отдалиться от предлагаемого им пути и не рисковать своей жизнью.

Даже когда Мухаммад сделал сенсационное заявление о том, что однажды ночью он посетил Иерусалим и внутренние покои небесных чертогов благодаря своей способности видеть в темноте, как раз в то время, когда мекканская оппозиция достигла пика враждебности, Абу Бакр не подверг сомнению его правдивость. Как гласит предание, он оставался с пророком даже в тот момент, когда курайшиты собирались побить его камнями.

Мы очень мало знаем о Мухаммаде до того периода, когда он стал широко известен в обществе, и тем не менее у нас имеются свидетельства об искренности его характера. Его знали как человека, заслуживающего доверия во всех своих поступках и делах. Хадиджа, умудренная опытом женщина, достаточно быстро вышла за него замуж, и он бы не получил прозвища ал-Амин (Верный) напрасно. Если судить о Мухаммаде по стандартам его времени, этот человек заслуживает глубокого уважения и обладает безупречным характером. Но христиане не могут оценивать его только по этим критериям, поскольку личность, которую мы обсуждаем, не претендовала на роль лишь славного человека с хорошими манерами. Любой, кто выдвигает себя на роль самого чистого и значительного из всех существовавших в истории вестников Аллаха, немедленно обрекает свои притязания на самую тщательную проверку. Решение в этом вопросе не может основываться на благосклонной субъективной оценке в силу неких религиозных убеждений, но и нельзя судить человека только по относительным стандартам его времени, что часто допускается в жизнеописаниях пророка.

Стандарты суждения: относительны или абсолютны?

В седьмом столетии полигамия в Аравии расценивалась как вполне приемлемая форма брака, а набеги на караваны — как вполне естественное занятие. Человек не задавался вопросами о нравственности подобной деятельности, а просто защищал себя и свою собственность как мог, прибегая к помощи своего племени или клана. Мухаммад не осуждал ни одно из этих явлений аравийской жизни, в связи с чем очень часто высказываются мнения, что это негативно характеризует его с точки зрения стандартов традиционного христианского мира.

Нельзя позволить Мухаммаду избежать подобного анализа. Он открыто объявил себя мировым вестником, посланным всему человечеству (каффатан линнаси); в Коране утверждается, что сам Аллах и все ангелы небесные ниспослали ему свое благословение (сура 33:56); его называют прощением (милосердием) всего человечества (рахматан лилаламин), посланным Аллахом; печатью всех пророков (хатама-н-набийин) и апостолом Аллаха (сура 33:40). Поскольку он претендует на вселенское почитание и пример для подражания, то его необходимо судить по абсолютным стандартам.

В силу подобных притязаний Мухаммада вряд ли можно удивляться тому, что сами мусульмане, изображая его, использовали абсолютные категории. Говорят, что он посвятил всю свою жизнь, самую благородную и правдивую, какую когда-либо проживал человек, служению человечеству. Возникает вопрос: жил ли когда-нибудь кто-либо еще такой же жизнью, как он, выстоявший против пламени всего мира и вышедший из него невредимым, несмотря на бесчисленные испытания и искушения? Когда имеют место подобные притязания, невозможно однозначно решить, должен ли человек оцениваться только по стандартам своего времени или исключительно в свете его личной искренности.

Таких великих людей, как Будду Гаутаму и Конфуция, вероятно, можно оценивать только в свете их индивидуальных свойств характера и учения, но пророка ислама, который провозгласил себя последним и величайшим посланником в ряду облеченных божественными полномочиями, включая и Иисуса Христа, невозможно освободить от более взыскательного анализа. Действительно, фундаментальным принципом христианской веры всегда являлся факт, что Иисус Христос был не только величайшим человеком из всех когда-либо живших на земле, но и то, что Он был совершенным человеком. Он был безгрешен, безупречен в Своем поведении, с добродетелями, согласующимися с божественными стандартами абсолютного совершенства. Мухаммад напрашивается на сравнение с Ним, когда провозглашает себя Его подобием, что видно из следующего отрывка:

Абу Хурайра рассказывает, что посланник Аллаха (да пребудет он с миром) сказал так: «Из всех людей и пророков, принадлежавших одной религии, я более схож с Иисусом Христом, и ни один пророк не поднимался между мной и Иисусом».

(Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1260)

Когда Мухаммад претендует не только на сходство с Иисусом Христом, но даже в некоторых случаях на Его замещение, он опять провоцирует людей, чтобы они судили его по самым высоким стандартам. Типичный пример подобной претенциозности, когда пророк вновь провозглашает себя выдающейся личностью в истории человечества, приводится в отрывке из его учения:

Абу Хурайра рассказывает, что посланник Аллаха (да пребудет он с миром) сказал так: «Я буду превосходящим среди потомков Адама в День Воскресения Мертвых, и я буду первым просителем и первым, чье прошение будет принято (Аллахом)».

(Ас-Сахих Муслима, том 4, с. 1230)

Анализ отношения Мухаммада к врагам, в частности его взаимоотношений с иудеями и христианами Аравии, так же, как и его многоженство, покажет, до какой степени обоснованы эти притязания.

К началу страницы

Убийство Кааба ибн Ашрафа

Битва при Бадре была первым прямым военным столкновением Мухаммада с жителями Мекки. С нее началось новое развитие отношений между обеими сторонами. Теперь они рассматривали друг друга не как причиняющих беспокойство оппонентов, но как опасных врагов. Незадолго до этих событий Мухаммад вынужден был решить проблему некоторых своих оппонентов в Медине, которые превратились в серьезных врагов и которых необходимо было остановить.

Первым был некий Кааб ибн Ашраф, иудей, коренной житель Медины. Он досаждал Мухаммаду, сочиняя о нем сатирические стихи и памфлеты. После бадрского сражения он стал настоящей угрозой, так как ходил в Мекку и подстрекал курайшитов организовать ответный рейд против мусульман в надежде нейтрализовать их военные достижения и свести к нулю возрастающий престиж Мухаммада. Он сочинил поэму, в которой оплакивались лидеры курайшитов, павшие в бою при Бадре. Когда Мухаммад узнал о его планах, он четко дал понять своим последователям, что хочет, чтобы Кааба ибн Ашрафа «убрали». То, что за этим последовало, описано во многих ранних преданиях:

Джабир повествует: «Посланник сказал: „Кто готов убить Кааба ибн Ашрафа?» Мухаммад ибн Маслама ответил: „Ты хочешь, чтобы я убил его?“ Посланник ответил утвердительно. Мухаммад ибн Маслама сказал: „Тогда позволь мне сказать, что я готов». Пророк ответил: „Хорошо“».

(Ас-Сахих ал-Бухари, том 4, с. 168)

Из этого отрывка явствует, что Мухаммад не только санкционировал убийство своего оппонента, но также разрешил своим последователям использовать любую уловку, которую они сочтут необходимой, для достижения цели. В другом предании слова Мухаммада ибн Масламы «Тогда позволь мне сказать, что я готов» трактуются иначе. Они якобы означают, что ему было позволено сказать ложь, чтобы обмануть Кааба (Ас-Сахих ал-Бухари, том 5, с. 248). Это был первый случай, когда Мухаммад, находившийся в состоянии реальной войны с теми, кто противостоял ему, должен был предписывать политику общения с ними, и разрешение убивать и лгать, выданное им своим соратникам, создало прецедент в его отношении к врагам. Ранние биографы очень выразительны в описаниях этого:

Посланник сказал: «Все, что возложено на тебя, ты должен сделать». Он спросил: «О посланник Бога, нам придется лгать». Он ответил: «Говори все, что хочешь, так как ты свободен в своем деле».

(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 367)

Нельзя отрицать, что это был прямой приказ убить оппонента и использовать любую ложь ради достижения цели. Нет ничего удивительного в том, что соратник и тезка пророка воспользовался данной ему возможностью, чтобы разделаться с обидчиком иудеем:

Мухаммад ибн Маслама пришел к Каабу и заговорил с ним, напоминая о старой дружбе между ними, и сказал: «Этот человек (т. е. божественный посланник) придумал собрать пожертвования (у нас), что причинило нам огромные трудности». Когда Кааб услышал это, он сказал: «Господи, ты попадешь в еще большие неприятности с ним». Мухаммад ибн Маслама сказал: «Не сомневаюсь, но сейчас мы стали его последователями и не хотим оставлять его, пока не увидим, какой оборот примут его дела».

(Ас-Сахих Муслима, том 3, с. 991)

Мухаммад ибн Маслама уговорил Кааба выйти из дома на том основании, что группа последователей пророка разочаровалась в его стремлении возложить финансовое бремя на мусульман. И поскольку ибн Маслама принадлежал к племени ауситов, жившему в Медине, Кааб ему безоговорочно поверил. Его молочный брат Абу Наила, который также входил в число последователей пророка, действуя более убедительно, использовал мошенническую тактику, дабы завлечь ничего не подозревающего Кааба в темноту:

Он сказал: «Я Абу Наила, и я пришел, чтобы информировать тебя, что приход этого человека (посланника) — большое несчастье для нас. Арабы сражаются с нами, и они стреляют из одного лука (т. е. они объединились против нас). Мы хотим уйти от него (от посланника)».

(Ибн Саад, Табакат, том 2, с. 36)

Тот же биограф пишет, как эти люди притворились, будто они пришли к Каабу только за тем, чтобы купить у него финики и продукты. Когда Кааба втянули в беседу и он начал говорить с ними свободно и был «доволен ими и стал близок с ними» (там же, с. 37), они пододвинулись к нему ближе под предлогом исследовать аромат его духов. Придвинувшись еще ближе, они неожиданно выхватили свои сабли и закололи его. Убив Кааба, они тут же вернулись к Мухаммаду, произнося такбир (Аллаху акбар — „Аллах велик“). О том, как Мухаммад принял их, повествуется в следующем отрывке:

Когда они приблизились к посланнику Аллаха, благослови его Аллах, он сказал: «(Ваши) лица счастливы». Они сказали: «Твое тоже, о посланник Аллаха!» Они склонили перед ним головы. Он (посланник) поблагодарил Аллаха за то, что он (Кааб) мертв. Утром он сказал: «Убейте каждого иудея, с которым встретитесь». Иудеи были напуганы, поэтому ни один из них не выходил на улицу и не разговаривал. Они боялись, что на них неожиданно нападут, как напали ночью на ибн Ашрафа.

(Ибн Саад, Табакат, том 2, с. 37)

Все вышеописанное происходило в атмосфере заговоров и интриг, обмана и вероломства. Мусульманские писатели, пытаясь снять с Мухаммада вину за это грязное дело, приводили сотни аргументов в его защиту. Роль в деле самого Мухаммада полностью игнорировалась. В качестве объяснения предлагались разные варианты, например, говорилось, что это была реакция некоторых из его последователей на обвинения, вынесенные Каабом женщинам Медины, или что Кааб был «законным образом» казнен за совершение особо тяжкого преступления. Чтобы оправдать поступок Мухаммада, использовалась даже юридическая терминология. Оправдание гласило: справедливое наказание было применено к изменнику, который по необходимости, в порядке упрощенного судопроизводства, был незамедлительно и тайно казнен. Тайному убийству под покровом темноты было дано логическое обоснование, а именно: казнь поэта, совершенная тихо, без помпезности и привлечения широкой общественности, преследовала своей целью избежать нежелательного внимания. Приводились доводы, что Мухаммад к тому времени уже вынес постановление об обмане как искусстве ведения боевых действий, и поскольку Кааб объявил войну мусульманам, натравливая на них оппозицию, ложь его убийц была оправдана.

Однако вряд ли можно по-другому рассматривать этот случай, кроме как хладнокровное убийство, которому способствовал бесспорный правитель Медины. Ложь, сопровождавшая убийство, была санкционирована пророком и отягощала его вину, а защита, обеспеченная ему мусульманскими писателями, выглядит попыткой оправдания того, что при других обстоятельствах расценивалось бы как позорное пятно на его репутации. Банда убийц, крадущихся в темноте, чтобы обнажить свои сабли против ничего не подозревающей жертвы, вряд ли соответствует роли палача, законно облеченного полномочиями наказать преступника, осужденного после судебного разбирательства в духе истинной справедливости.

Существует еще одна версия случившегося, выдвигаемая защитниками Мухаммада. Изменник являлся не кем иным, как человеком, находящимся вне закона, и, следовательно, его мог убить кто угодно безо всякого специального разрешения. Принимая во внимание тот факт, что Кааб никогда не присягал на верность Мухаммаду, трудно понять, как он мог быть осужден за предательство. И тем не менее разрешение, выдаваемое всем и каждому линчевать любого подозреваемого в отступничестве, дает более реалистичную картину произошедшего той ночью, чем правовые эвфемизмы тех, кто оправдывает пророка ислама.

Истребление других оппонентов пророка

История с Каабом ибн Ашрафом не единственная в своем роде. Многие арабы, рискнувшие противостоять Мухаммаду, были коварно убиты. Иудей по имени Абу Рафи, один из лидеров иудейского племени бану надир, был убит при следующих обстоятельствах. После изгнания из Медины он отправился на север, в Хайбар, и то, что произошло с ним там, очень мягко описано в ранних исламских рукописях. Это описание изложено в текстах хадисов:

Повествует ал-Бара: Посланник Аллаха отправил Абдаллаха б. Атику и Абдаллаха б. Утба с группой людей к Абу Рафи (убить его) … (Абдаллах сказал:) «Я позвал: „О Абу Рафи!“ Он ответил: „Кто там?“ Я пошел на голос и ударил его. Он громко крикнул, но мой удар был несерьезным. Затем я подошел к нему и, притворившись, что хочу помочь ему, изменив голос, сказал: „Что с тобой случилось, о Абу Рафи?“ Он сказал: „Разве ты не удивлен? Горе твоей матери! Человек подошел ко мне и ударил меня саблей!“ Я опять нацелился и ударил его, но удар опять оказался поверхностным. Абу Рафи опять громко закричал, и от крика проснулась его жена. Я пошел на голос, как будто я хочу помочь ему, и нашел Абу Рафи, лежащего на спине. Я воткнул саблю ему в живот и давил на нее, пока не услышал звук треснувшей кости».

(Ас-Сахих ал-Бухари, том 5, с. 253, 254)

История очень напоминает случай с ибн Ашрафом. Опять хладнокровное убийство врага Мухаммада сопровождено обманом и хитростью. В другом изложении этой истории говорится, что на вопрос жены Абу Рафи о том, кто они такие, убийцы ответили, что просто группа «арабов, ищущих провизию» (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 483).

Примечательно то, что большинство людей, убитых при пособничестве Мухаммада, были поэтами, сочинявшими сатиру на пророка или соперничавшими со стихами Корана. Пророк ислама не мог переносить вызов своим притязаниям на божественно-духовное вестничество. Ан-Надир ибн ал-Харис был убит после сражения при Бадре за его насмешки над Кораном и за то, что, излагая персидские легенды, он высказывался в том плане, что по красоте они превосходят Священное Писание Мухаммада. И хотя Коран смело приглашает любого, кто сомневается в его достоверности, к соперничеству (сура 11:13), Мухаммад очень тревожился, когда кто-то из его оппонентов принимал этот вызов.

Ал-Харис ибн Сувайд ибн Самит был еще одним оппонентом, убитым по приказу Мухаммада. Его гибель вызвала цепную реакцию. Некто Абу Афак, обеспокоенный происшествием, сочинил памфлеты, защищающие людей, недовольных пророком: «Кто разберется с этим мошенником ради меня?» Тут же один из последователей пророка, некий Салим ибн Умайр, пошел и зарезал возмущенного поэта (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 675). В ответ на это убийство Асма бинт Марван, жительница Медины, не подпавшая под чары ислама, сочинила сатирические стихи, обвиняющие ее земляков ауситов и хазраджитов: «Вы подчиняетесь чужеземцу, который не один из вас... Неужели не осталось ни одного гордого человека, который бы неожиданно напал на него и пресек надежды тех, кто ожидает чего бы то ни было от него?» Мухаммад, услышав это, сказал: «Кто освободит меня от дочери Марвана?» Умайр ибн Адий ал-Хатми немедленно прокрался в дом женщины и убил ее. Вернувшись, он доложил Мухаммаду о содеянном. Мухаммад был безмерно рад этой новости: «Ты оказал великую помощь Богу и его посланнику, о Умайр!» — сказал он (там же, с. 676).

Вскоре после покорения Хайбара местный предатель, который трусливо сообщил Мухаммаду о том, что знает, где его хозяин Кинан прячет крупную сумму денег, был пойман. В результате поисков была обнаружена очень незначительная сумма. Убедившись в тщетности дальнейших поисков, пророк дал позволение аз-Зубайру пытать Кинана с целью выяснения того, где было спрятано остальное. Пытка двумя кусками очень сильно нагретого дерева, прижатыми к груди Кинана в процессе дознания, оказалась настолько суровой, что он потерял сознание. Однако примененная мера не дала положительных результатов, и место хранения денег было по-прежнему неизвестно. Тогда пророк, увидев, что таким образом ничего не добиться, просто обезглавил Кинана.

Место христиан в интригах Мухаммада

Нет необходимости приводить множество аргументов, чтобы убедить объективного читателя в том, что пророк ислама меньше всего задумывался об убийстве своих оппонентов. Мусульмане делали все, что было в их силах, чтобы полностью оправдать Мухаммада, но с христианской точки зрения он не может избежать осуждения. Иисус относился к подобному поведению абсолютно однозначно, соотнося его с действиями дьявола:

Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи.

(Ин. 8:44)

Из письменных свидетельств явствует, что все убийства оппонентов пророка совершались в ночное время. В каждом случае убийцы делали все, что могли, чтобы сохранить в тайне свою личность. Библия дает свою оценку тем причинам, по которым убийства совершаются под покровом тьмы:

…Люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы.

(Ин. 3:19-20)

Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить.

(Еф. 5:12)

Мусульманские писатели аргументируют подобные действия практикой, принятой большинством лидеров в военное время и понятной всем народам мира. Отсюда вытекает тот же ключевой вопрос. Следует ли судить пророка ислама (и оправдывать его) только по стандартам его времени или, учитывая его притязания на величайшую в истории человечества власть, следует давать ему оценку по абсолютным стандартам, установленным Иисусом Христом, Который предшествовал ему? Очевидно, замыслы Мухаммада в отношении врагов должны оцениваться по относительным стандартам, но тогда он не может избежать осуждения в рамках христианской морали.

Когда Мухаммад понял, что ни иудеи, ни христиане не собирались положительно реагировать на его претензии, он очень разгневался на них, и Коран провозгласил Каталахуму-л-Лаху, т. е. «Да поразит их Бог!» (сура 9:30). Иисусу тоже часто противостояли люди, не принявшие Его. Но, вспомните, когда апостолы хотели призвать небесный огонь, чтобы уничтожить группу самаритян, которые отказались принять Его, Он сказал:

«…Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать».

(Лк. 9:55-56)

Иисус учил, что любовь к ближнему призвана быть настолько беспристрастной, что должна распространяться и на собственных врагов:

«…Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас».

(Лк. 6:27-28)

Действительно, когда Иисус решил показать, что такое истинная любовь, Он рассказал притчу о самаритянине (Лк. 10:33 и след.). Очень важно то, что Сам Иисус претворял в дела Свое учение, и когда в конце концов Он был предан распятию Своими врагами, то вместо того чтобы осудить их Он взмолился:

«…Отче! прости им, ибо не знают, что делают».

(Лк. 23:34)

Несмотря на все свое величие, образ Мухаммада серьезно пострадал от правдивых историй раннего ислама, которые в простой форме повествуют о том, как с его «божественного» одобрения совершались убийства врагов, многие из которых не причинили ему никакого вреда. О некоторых пророках Ветхого Завета можно отозваться как о бессердечных, но это ни в коей мере не оправдывает действия Мухаммада. Между старыми пророками и новой эрой в истории человечества наступил момент, в который был продемонстрирован образ совершенного человеческого характера. Иисус Христос выполнил цели, поставленные Господом, однажды и на все времена. Мухаммад показал, что он сильно нуждается в искуплении Спасителя, как и любой человек в истории, и его нельзя уподоблять последнему представителю Бога на земле.

К началу страницы

Пророк и Люди Книги

Одной из удивительных сторон миссии Мухаммада была его убежденность в том, что он призван стать пророком в ряду великих пророков прошлого, которые сформировали иудео-христианское наследие. Это требовало постепенного отказа от повсеместного языческого идолопоклонства арабов, поэтому ему пришлось на протяжении долгих лет сталкиваться с противостоянием своего народа. Кроме того, у иудеев и христиан было нечто, чем никогда не будут владеть арабы, — Священная Книга, посланная Богом. У иудеев есть Таура, Закон, и Мухаммад предполагал, что книга эта была послана Моисею; у христиан есть Инджил, Евангелие, которое, по его мнению, было послано Иисусу. Мухаммад называл их (иудеев и христиан) Ахл ал-Китаб, Люди Книги, а себя расценивал как последнего пророка, который получил собственную Священную Книгу, ал-Коран, Изложение.

Убежденность Мухаммада в том, что он призван в ряды истинных пророков, посланных от Бога, как написано в Коране, было настолько сильна, что он принимал их пророчества, не подвергая сомнению их основное содержание. Бесчисленное количество записей, повествующих о невиданных знаках и чудесах, не вызывало у него сомнения даже тогда, когда язычники Мекки настойчиво требовали от него продемонстрировать чудеса. Когда гонения на мусульман достигли апогея, Мухаммад во время побега в Медину установил направление молящегося (кибла) на Иерусалим и заставил своих последователей держать посты, как это делали иудеи. Он не сомневался, что в прошлом Бог отдавал предпочтение иудеям, и этому факту постоянно уделяет внимание Коран, используя фразы, несколько напоминающие Послание Павла к Римлянам (9:4-5):

Сыны Исраиля! Вы вспомните ту милость, которой вас Я одарил, и соблюдайте вашу сторону Завета, тогда и Я буду блюсти Мою. Страшитесь лишь Меня.

(Сура 2:40)

Сынам Исраиля Мы дали Книгу, пророчество (средь них самих) и власть; мы даровали им все блага для проживания (в сем мире) и их возвысили над прочим людом.

(Сура 45:16)

Сокровенным желанием Мухаммада было объединение с иудеями и признание ими его как избранного Богом посланника. По всей видимости, он не подозревал о том, что иудейские Священные Книги всегда учили, что завершенное откровение Бога о Мессии должно быть открыто исключительно через них и что он, будучи арабом, просто не имеет шансов ответить их ожиданиям. Он также ничего не знал о множестве различий между Кораном и их Священными Книгами. Истории жизни пророков, изложенные в Коране и в Библии, мало соответствуют друг другу.

Рассчитывая, что вскоре после переезда в Медину большое число иудеев последует за ним, он обнаружил, что их противостояние в гораздо большей степени подрывает его авторитет, чем противостояние мекканцев. В оскорбительной форме люди подвергали сомнению его миссию. Мухаммад ударил в грязь лицом, когда обнаружил свое незнание их Священных Книг. Иудеи этим пользовались, раздражая его своими знаниями, и в то же время искусно искажали смысл сказанного им или использовали фразы, значение которых он не понимал. Это очень забавляло иудеев.

В книге Исход (24:7) написано, что на горе Синай израильтяне пообещали Моисею: «…Все, что сказал Господь, сделаем, и будем послушны», но в Коране говорится, что когда их призвали повиноваться закону Бога на Горе, они ответили: «Мы слышим, но мы не повинуемся» (сура 2:93). Только по прошествии некоторого времени Мухаммад понял, как он заблуждался. Коран осудил иудеев за обман:

Средь иудеев есть такие, которые переставляют с места слова (Писания, ниспосланного им), и говорят: «Мы слышали, но мы не повинуемся (сему)»…

(Сура 4:46)

Однако было уже слишком поздно исправлять ошибку, допущенную в тексте Корана. Подобные случаи чрезвычайно огорчали Мухаммада, и его отношение к иудеям стало крайне враждебным. Объявляя, что в Коране встречаются значительные ошибки и искажения, иудеи угрожали подорвать само основание его миссии, и единственным выходом из этой ситуации было изгнать их из Медины и атаковать обличительными речами в Коране. Вот типичный ответ на их обвинения:

И вот сказали иудеи: «Привязана рука Господня (к шее)!» Да будут (к шеям их) привязаны их руки и будут прокляты они за (богохульство) их речей! … Мы возбудили в них вражду и ненависть друг к другу до Дня Господнего Суда. И всякий раз, когда они огонь войны зажгут, Господь его потушит.

(Сура 5:64)

И ты увидишь, что из всех людей сильнее всех вражда к уверовавшим (в Бога) язычников и иудеев.

(Сура 5:82)

На протяжении последних лет жизни Мухаммада в Медине взаимная враждебность между ним и иудеями постоянно возрастала. Множество иудейских письменных свидетельств в ранних биографических работах демонстрирует эту вражду. Один биограф описывает предание, повествующее о том, что иудеи хотели убить Мухаммада еще в младенчестве, поскольку опасались, что он станет пророком (Ибн Саад, Табакат, том 1, с. 125). Другое предание с тем же энтузиазмом осыпает их бранью:

Примерно в то же время иудейские раввины проявляли враждебность к посланнику от зависти, ненависти и злобы, потому что Бог выбрал Своего посланника из арабов.

(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 239)

Краткий обзор того, каким образом Мухаммад расправился с тремя иудейскими племенами, жившими в окрестностях Медины, покажет, насколько глубока была их враждебность друг к другу.

Конфликт Мухаммада с иудеями Медины

Победа Мухаммада при Бадре дала ему возможность направить своих воинов против племени бану кайнука, жившего недалеко от города. На рыночной площади он потребовал, чтобы они признали его избранником Бога, если хотят избежать нависших над ними несчастий, подобных тем, что выпали на долю курайшитов. Жители племени ответили ему отказом. Не утратив присутствия духа, он обвинил их в нарушении договора и держал в окружении их поселение до тех пор, пока они безоговорочно не капитулировали. Абдаллах ибн Убайй пришел к Мухаммаду и умолял его не казнить их. В конце концов Мухаммад смилостивился и приказал им немедленно покинуть город (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 363).

После сражения при Ухуде Мухаммад точно так же напал на племя бану надир, расположенное недалеко от Медины. Он объявил, что жители племени организовали заговор с целью его убийства. Памятуя о судьбе племени бану кайнука, жители приготовились уйти из города, но Абдаллах ибн Убайй со своими соратниками убедил их остаться, пообещав свою поддержку. На протяжении пятнадцатидневной осады они не получали никакой помощи. Затем пророк приказал своим последователям срубить принадлежавшие им финиковые пальмы. Иудеи кричали ему:

Мухаммад, ты запрещал бессмысленные разрушения и осуждал виновных. Зачем же ты срубил и сжег наши пальмы?

(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 437)

Фактически действия Мухаммада противоречили указанию, данному Богом своему народу в Библии: никогда не рубить деревьев в том городе, с которым ведутся военные действия или который осаждают. Разрешалось лишь использовать в пищу плоды этих деревьев, но ни в коем случае не рубить их (Втор. 20:19). Как повествует предание, Мухаммад, скорее всего, был знаком с этим отрывком, поскольку после того, как он приказал срубить финиковые пальмы в местечке Бувайра, в Коране тут же появилось откровение, оправдывающее его поступок (Ас-Сахих ал-Бухари, том 5, с. 242). Вот этот текст:

Ссекли ли вы часть (нежных) пальм, оставили ль другие на корню — все это волею Аллаха, чтобы покрыть стыдом неверных.

(Сура 59:5)

Племя бану надир бежало точно так же, как и их соотечественники, и поселилось в иудейской крепости Хайбар, на севере от Медины. Племя бану курайза ушло последним, сразу после одного из главных в «Битве у рва» столкновений Мухаммада с курайшитами из Мекки. Пока Медина осаждалась союзническими войсками, иудеи этого племени, жившие в восточной части города, заключили соглашение с курайшитами и позволили им войти в город через свой квартал. Мусульмане посеяли раздор между воинами союзников и избежали поражения, а когда курайшиты отступили, иудеи оказались в беспомощном положении. Мухаммад немедленно окружил их квартал, и после месячной осады они были вынуждены сдаться, но, в отличие от двух других племен, им не позволили уйти из города. Подобно тому как Абдаллах ибн Убайй просил Мухаммада за племя бану кайнука и преуспел в этом, так и некий ал-Аус, араб, чье племя было родственным иудеям, обратился с просьбой к пророку пощадить их. Однако Мухаммад спросил его, будут ли они удовлетворены, если одно из племен решит их судьбу. Затем он выбрал некоего Саада ибн Муада, одного из немногих мусульман, раненых во время осады Медины. Необходимо признать, что это был достаточно коварный выбор, учитывая сложившиеся обстоятельства. Саад ибн Муад обратился к иудеям с вопросом, согласятся ли они принять правосудие Аллаха, и после того, как они согласились, обратился с этим же вопросом к Мухаммаду. Затем он огласил свое постановление: «Вот мой приговор: все мужчины должны быть убиты, имущество разделено, а женщины и дети взяты в плен» (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 464). Существует еще одно письменное свидетельство происходившего, оно гласит:

Посланник Аллаха, да благословит его Аллах, разрешил Сааду ибн Муаду принять решение о них. Он вынес приговор: «Тот, кто подвержен бритью (т. е. мужчины), должны быть убиты, женщины и дети должны стать рабами, а имущество должно быть распределено». Вслед за тем посланник Аллаха, да благословит его Аллах, сказал: «Вы согласились с правосудием Аллаха на семи небесах». Посланник Аллаха, да благословит его Аллах, вернулся в четверг 7-го Зу-л-Хиджжи. Затем распорядился привести их в ал-Мадина, где на рынке были выкопаны траншеи. Посланник Аллаха, да благословит его Аллах, сел со своими товарищами, а их разделили на небольшие группы. Их головы срубили. Числом их было между шестью сотнями и семью сотнями.

(Ибн Саад, Табакат, том 2, с. 93)

Другие записи подобных массовых убийств пленников, совершенных апостолом ислама, неизвестны, и достоверность исторических материалов иногда оспаривается мусульманскими писателями. Однако существует свидетельство Ибн Саада, из которого можно сделать вывод, что, возможно, Мухаммад прочил такую же судьбу и племени бану кайнука. Он приказал связать им за спиной руки и подготовить к обезглавливанию. И лишь Абдаллах, ставший к тому времени очень влиятельным, отговорил его (там же, с. 32-33). Возможно, ужасное зрелище обезглавливания и массовых захоронений огромного количества людей (предание гласит, что казни продолжались до самого вечера) вызвало у некоторых мусульман отрицательную реакцию на происходящие события, хотя другие, кто принял их праведность, возражали, говоря, что здесь приводится в исполнение божественный приказ Аллаха в отношении вероломных людей, предопределивших свою судьбу. Коран говорит, что сам Аллах вселил ужас в их сердца, и мусульмане смогли убить их и завладеть их землями, домами и имуществом (сура 33:26).

Прошло немного времени, и Мухаммад атаковал иудейскую крепость Хайбар, и хотя ему не удалось завоевать ее, он установил над нею свое господство. На закате жизни он дал указания Умару, своему второму преемнику, позаботиться, чтобы все иудеи были изгнаны с Аравийского полуострова, и халиф послушно выполнил волю пророка.

Контакты Мухаммада с христианами Аравии

Контакты Мухаммада с христианами Хиджаза, в отличие от контактов с иудеями, были относительно редкими. Христиане по численности уступали иудеям, и их небольшие группы были разбросаны на значительном расстоянии друг от друга по всему Аравийскому полуострову.

Общение с Негусом, царем Абиссинии, благосклонно настроило Мухаммада по отношению к христианам, и долгое время он относился к ним как к потенциальным друзьям и союзникам. И действительно, в противоположность негативному отношению к иудеям, о христианах в Коране говорится:

И, несомненно, ты найдешь, что ближе всех в любви к уверовавшим те, кто говорит: «Мы — назореи». И это потому, что среди них есть иереи и монахи, которые гордыни лишены (и не возносятся перед другими).

(Сура 5:82)

Коран часто проявляет самое благосклонное отношение к христианам. В нем предсказана победа византийских христиан над персами-язычниками (сура 30:4), описываются ранние христиане и недавно погибшие в Йемене. Они представлены как пример истинно верующих людей. Коран одобряет многих монахов и священников, охраняющих монастыри и церкви от разрушения, «в которых имя Бога поминается сполна» (сура 22:40).

Однако время шло, и хорошее отношение Мухаммада к христианам сменилось на глубокий антагонизм, поскольку христиане, как и иудеи, отказались принять его в качестве пророка и сомневались в достоверности Корана. Собрание верующих в христианском поселении Наджран открыто подвергло сомнениям искажения, встреченные в книге, в частности искажение имени Марии, матери Иисуса. Коран говорит, что ее окружающие обращаются к ней Йа ухта Харун — «О сестра Харуна (Аарона. — Примеч. ред.)!» (сура 19:28). В Коране ее называют тем же самым именем — Марйам, которым зовут настоящую сестру Аарона — Мириам (Исх. 15:20), и путаница в этих именах заставила Мухаммада столкнуться с серьезными ошибками в содержании книги.

Ал-Мугира ибн Шуба говорит: «Когда я прибыл в Наджран, они (т. е. христиане Наджрана) спросили меня: „Ты читал «О сестра Харуна» (т. е. Хадрат Марйам) в Коране, тогда как Моисей родился задолго до Иисуса“. Когда я вернулся к посланнику Аллаха (да пребудет он с миром), я спросил его об этом, на что он ответил: „Люди (в старые времена) привыкли давать имена (своим окружающим) пророков и благочестивых людей, которые умерли до них“».

(Ас-Сахих Муслима, том 3, с. 1169)

Ничто не раздражало пророка больше, чем вызов его пророческому призванию. Из письменных источников явствует, что у него были очень ограниченные познания о христианстве, и ни он, ни его сподвижники так и не поняли сущность христианского учения. Распятие Христа только однажды упоминается в Коране в контексте о надругательстве иудеев (сура 4:157), но в книге нет и намека на веру христиан в последующее за ним искупление. Кроме того, Коран, не задумываясь, называет Иисуса ал-Масих — Мессия (сура 4:171), не давая никакого объяснения этому определению. С течением времени Мухаммад, должно быть, испытал чувство глубокого разочарования к христианам, которое он испытывал также по отношению к иудеям, и Коран временами проявляет к ним крайнюю враждебность:

О вы, кто верует! Себе в друзья и покровители вы не берите ни иудеев, ни христиан, они — друзья один другому. А тот из вас, кто их берет в друзья, тот сам — из их числа.

(Сура 5:51)

В год, когда армии мусульман столкнулись на севере от Медины с военными силами Византии, враждебность Мухаммада к христианам достигла своего апогея. В предании говорится, что Коран гневно осуждает их куфр (наверие в Аллаха) за веру в божественность Христа, а также за веру в триединое Божество (сура 5:75-76). Куфр — обвинение, обычно направляемое только в адрес идолопоклонников. Последние записанные слова пророка отмечают рост неприятия Мухаммадом Людей Библии в конце его жизни:

Умар б. ал-Хаттаб повествует, что он слышал, как посланник Аллаха (да пребудет он с миром) сказал: «Я изгоню иудеев и христиан с Аравийского полуострова и никого не оставлю здесь, кроме мусульман».

(Ас-Сахих Муслима, том 3, с. 965)

Умар б. Абд ал-Азиз говорит, что последним высказыванием посланника Аллаха (да пребудет он с миром) было: «О Господь, умертви иудеев и христиан. Они сделали церкви из могил их пророков. Остерегайтесь, в Аравии не должно быть двух вероисповеданий».

(Ал-Муватта Малика, с. 371)

Между исламом и двумя другими религиями, с наследием которых связывал себя пророк, был брошен жребий. Вплоть до настоящего времени мусульмане с подозрением, недоверием и враждебностью относятся к двум другим монотеистическим вероисповеданиям. Возможно, Мухаммад так никогда и не понял причину отказа иудеев и христиан признать его, в результате чего ислам исторически поставил себя в оппозицию к иудаизму и христианству, вместо того чтобы мирно с ними сосуществовать.

К началу страницы

Жены пророка в Медине

Незадолго до переселения переселения в Медину Мухаммад потерял Хадиджу, свою единственную мекканскую жену. Его брак с ней был здоровым и счастливым и продолжался двадцать пять лет. Однако ее смерть принесла большие изменения в личную жизнь пророка: с этого времени количество его жен все увеличивалось. Двенадцать лет спустя, к моменту его смерти на новой родине в Медине, их было девять.

Его новой женой стала Сауда бинт Замаа, женщина, у которой был сын и которая бежала в Абиссинию во время преследований первых мусульман в Мекке. Ей было за тридцать — возраст, когда по стандартам того времени женщина уже не выходит замуж. Мухаммаду было уже за пятьдесят, так что для него она была еще достаточно молодой. К этому времени он связал себя узами брака с очень юной Айшой, которой, по преданию, было только девять лет. Она была дочерью его ближайшего товарища Абу Бакра, и эта свадьба, по арабским традициям, могла отчасти скрепить неразрывными узами их и без того тесные взаимоотношения. Айша была любимой среди других его жен и единственной, ни разу не выходившей замуж до него. Несмотря на свой юный возраст, она была очень вспыльчивой и часто становилась источником скандалов. Однажды ее забыли взять с собой в путешествие в Мекку, и товарищ пророка, Савфан, привез ее в город. То, что жена пророка осталась одна в обществе постороннего мужчины, возбудило подозрения и породило слухи, и даже сам пророк некоторое время держался с ней довольно холодно. Событие это получило отклик в Коране (сура 24:11-20) в оправдание ее невинности. Сама же Айша была очень недовольна подозрительностью мужа.

С течением времени она превратилась в стройную женщину и, как говорит предание, была очень умной. Огромное количество ранних повествований о пророке было приписано ей. Вот как один из первых мусульман описывал ее характер:

Я не встречал никого, кто бы знал больше о сунне (практике) посланника Аллаха, да благословит его Аллах, чем Айша, никого, кто разумнее бы высказывал свое мнение, если спрашивали о ее мнении, никого, кто лучше бы разбирался в стихах, откровении, в них заложенном, или подсчитывал фараид (наследство).

(Ибн Саад, Табакат, том 2, с. 481)

Следующей женой пророка была Хафса, дочь еще одного его ближайшего товарища, на этот раз Умара. Ее первый муж был в числе немногих мусульман, погибших в битве при Бадре, и брак этот был продиктован не желанием сторон, а данью уважения к погибшему. Она и Айша, будучи самыми юными, стали очень близки. Следующими двумя женами были Умм Салама и Зайнаб бинт Хузайма, последняя умерла спустя три месяца после замужества. Затем следует Джувайрийа из племени бану хозаа. Ее племя было захвачено во время похода, и только благодаря ее замужеству оно было освобождено без всяких последствий. К этому времени Айшу не на шутку обеспокоило увеличивающееся количество семейных апартаментов, пристроенных к дому пророка. К тому же ее, вероятно, убедили, что истинной причиной заключения браков была естественная тяга мужчины к хорошеньким женщинам. Она высказалась так:

Она была очень красивой женщиной. Она пленяла каждого мужчину, посмотревшего на нее. Она пришла к посланнику попросить помощи в своем деле. Как только я увидела ее через дверь моей комнаты, она мне не понравилась, поскольку я знала: он будет смотреть на нее так же, как и я.

(Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 493)

Айша, чей язык был таким же острым, как и разум, сделала вывод: «Я не знаю ни одной женщины, которая была бы большим благословением для своего народа, чем она». Затем Мухаммад берет в жены Зайнаб бинт Джахш и Марию, египетскую рабыню и коптскую уроженку. За ними следуют дочь Абу Суфиана, Умм Хабиба, и иудейка Сафийа, чей отец Хуайх, муж Кинан и оба ее брата были убиты мусульманами в Хайбаре. Последний брак был заключен с женщиной по имени Маймуна, хотя, возможно, он был женат еще на одной иудейке Райхане, единственной выжившей из племени бану курайза. Известно, что она «показала отвращение к исламу, когда ее пленили, и оставалась верной иудаизму» (там же, с. 466). Мусульманские писатели часто утверждают, что все браки Мухаммада были результатом исключительно сострадания и желания защитить женщин, потерявших мужей и нуждающихся в помощи с его стороны. Но здесь необходимо напомнить, что две его иудейские супруги стали вдовами из-за того, что их мужья были безжалостно убиты мусульманами.

Ни один брак пророка не вызывает большего количества пересудов, чем женитьба на двоюродной сестре Зайнаб бинт Джахш. Она была женой его приемного сына Зейда ибн Хариса, но, по всей видимости, их брак был неудачен, и вскоре Мухаммад начал проявлять к ней стойкий интерес. Зейд был готов дать жене развод, но пророк вначале отговорил его. Ситуация в семье не улучшалась, и вскоре после того, как они расстались, Мухаммад женился на Зайнаб, причем устроил самый грандиозный свадебный пир. И все же скандал разгорелся, поскольку арабы посчитали брак между ним и женой его приемного сына равносильным инцесту. И опять своевременное появление в Коране откровения оправдало действия Мухаммада:

Ты вспомни (Мухаммед!), как ты сказал тому, к кому Аллах был благ и ты щедротами осыпал: «Ты должен удержать супругу при себе и гнева Господа страшиться. ... Тебя Мы с нею браком сочетали, чтоб верующим не было стесненья брать в жены (разведенных) жен приемных сыновей...»

(Сура 33:37)

Судя по всему, пророка не осуждали за брак с разведенной женщиной, даже несмотря на то, что зарождался он еще до того, как состоялся развод. Иисус недвусмысленно учил, что в глазах Бога подобный союз является нарушением супружеской верности.

Всякий разводящийся с женою своею и женящийся на другой прелюбодействует; и всякий женящийся на разведенной с мужем прелюбодействует.

(Лк. 16:18)

Из Библии следует, что никто не должен разделять супружеские пары, соединенные Богом.

Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает.

(Мк. 10:9)

Библия рассматривает разводы как нечто разрешенное Богом, но они Ему очень не нравятся, и, как гласит предание, Мухаммад сам подтверждает эту точку зрения:

Ибн Умар повествует, что посланник (да пребудет он с миром) сказал: «Из всех незаконных действий самым отвратительным для Аллаха является развод».

(Китаб ас-сунан Абу Дауда, том 2, с. 585)

И тем не менее заявления Корана о том, что сам Аллах возжелал этого брака Мухаммада и Зайнаб, было достаточно, чтобы удовлетворить последователей пророка. Согласно преданию, Зайнаб впоследствии часто колола ядовитыми насмешками остальных жен, говоря, что ее брак с пророком был заключен на небесах.

Ревность жен Мухаммада

Хотя Коран позволяет мусульманам иметь до четырех жен одновременно (сура 4:3) при условии равного отношения ко всем, Мухаммаду было дано разрешение иметь столько жен, сколько он пожелает, до тех пор, пока откровение в конце концов не запретило ему дальнейшие браки (сура 33:52). Мусульманские писатели оправдывают полигамию своего пророка не только тем, что все его браки продиктованы стремлением защитить слабых женщин, но и тем, что он всегда относился к ним с одинаковой заботой и уважением. Если это действительно так, то среди них не было бы проявлений ревности, однако свидетельства, описывающие жизнь Мухаммада, пестрят многочисленными примерами инцидентов, из которых отчетливо следует, что жены пророка часто не ладили друг с другом.

Предание гласит, что брак Мухаммада с Зайнаб бинт Джахш явился основной причиной ревности между его женами. Записан случай из жизни пророка, когда Айша и Хафса тайно сговорились, пытаясь заставить его оказывать Зайнаб меньше внимания. Вот что говорится об этом в предании:

Повествует Айша: «Посланник Аллаха привык пить мед в доме Зайнаб, дочери Джахша, и оставался с ней там. Мы с Хафсой договорились втайне, что если он придет к одной из нас, то мы должны сказать ему: „Похоже, ты съел магафир (тип дурно пахнущей смолы), когда я понюхала, от тебя пахло магафиром“. Мы так и сделали, и он ответил: „Нет, но я пил мед в доме Зайнаб, дочери Джахша, и больше никогда не сделаю этого. Я поклянусь в этом, а ты никому не расскажешь об этом“».

(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 404)

Говорят, что пророк очень хорошо разбирался в духах и благовониях, но терпеть не мог чеснока и подобных приправ, поэтому так близко к сердцу принял жалобы своих жен. Ал-Бухари говорил, что позже этот случай явился причиной откровения в Коране, которое дало право Мухаммаду отречься от своей клятвы:

О пророк! Зачем ты запрещаешь себе то, что разрешил тебе Господь, ища расположенья жен своих? Господь ведь Милостив и Всепрощающ! Господь для вас позволил клятвы расторгать, Он — Покровитель ваш, всеведущий и мудрый.

(Сура 66:1-2)

Эта уступка, сделанная пророку в Коране, достаточно любопытна. Библия придает клятвам очень серьезное значение, поскольку тот, кто клянется, обращается к самому Богу как к свидетелю:

Если дашь обет Господу, Богу твоему, немедленно исполни его; ибо Господь, Бог твой, взыщет его с тебя, и на тебе будет грех.

(Втор. 23:21)

Похоже, что стихи, приведенные в Коране, являются удобным послаблением этому принципу.

Эти стихи, как повествует предание, имели отношение к еще одному инциденту. Как-то Умар, отец Хафсы, засомневался в словах дочери, услышав, что временами между Мухаммадом и его женами происходят трения и конфликты. Однажды Умар спорил со своей женой и был сильно раздражен тем, что она имела смелость докучать ему и давать советы, которые шли вразрез с мнением пророка. Ее возражения навели его на мысль, что жены Мухаммада тоже оспаривают его мнения и, не задумываясь, открыто выражают свое несогласие с ним при любом удобном случае:

Она сказала: «Какой ты странный, о сын ал-Хаттаба! Ты не хочешь убедиться в словах своей дочери. Разумеется, Хафса спорит с посланником Аллаха до такой степени, что он ходит сердитый весь день!» Затем, рассказывает Умар, он сейчас же одел свое одеяние для прогулок, пошел к Хафсе и сказал ей: «О моя дочь, ты действительно споришь с посланником Аллаха так, что он ходит сердитый весь день?» Хафса ответила: «Перед Аллахом, мы спорим с ним». Умар сказал: «Знай, что я предупреждаю тебя наказанием Аллаха и гневом посланника Аллаха. О моя дочь! Не соблазняй того, кто гордится ее красотой, поскольку любовь посланника Аллаха для нее (т. е. для Айши)».

(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 406)

Эта история показывает, что, несмотря на тесную дружбу и склонность временами совместно устраивать заговоры против других жен Мухаммада, даже между Айшой и Хафсой существовала ревность. Как известно, Айша была любимой женой Мухаммада, и Умар был чрезвычайно заинтересован, чтобы его дочь не завидовала ей. Необходимо добавить, что они устроили заговор и против самого Мухаммада. Коран дает достаточно резкую оценку этим интригам:

Когда одной из жен своих пророк поверил тайну, она передала ее другой. Бог сообщил ему об этом. (Пророк) часть (сказанного) подтвердил, а часть — отверг. И вот когда сказал он ей об этом, она спросила: «Кто сообщил тебе?» Ответил он: «Сказал мне Тот, Кто ведает и знает обо всем». Коль обе вы в раскаянии к Богу обратитесь, ведь, истинно, ваши сердца к сему склонились, (Бог вам простит); но если вы против него пойдете, то, истинно, Аллах его защитник, и Джабриил, и справедливый из принявших веру, и даже ангелы потом придут ему на помощь.

Сура 66:3-4)

Ибн Аббас, один из последователей Мухаммада, еще не успел спросить Умара, кто были эти две женщины, которые поддерживали друг друга в заговоре против пророка, как он сам сказал, что это Айша и Хафса (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 408). И действительно, напряжение между Мухаммадом и его женами порой было настолько сильным, что, казалось, при каком-нибудь удобном случае он даст развод всем сразу. Коран предупреждал их:

А коль пророк вам даст развод, возможно, что Господь взамен вас лучших жен ему пошлет, кто Богу предался в раскаянии должном, живет в смирении и благочестье, и совершает хадж, посты блюдет, — будь то девицы или вдовы.

(Сура 66:5)

Предание повествует, что Умар самолично заверил жен пророка в истинности этого стиха, чтобы они не думали поддерживать друг друга в заговоре против мужа, надеясь избежать последствий. Если Аллах пожелает, он может позволить пророку развестись с каждой из них, а взамен даст лучших жен (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 410).

Существует еще один случай, когда Коран одобряет желание Мухаммада изменить мнение о практике, которой он строго следовал до сих пор. Чтобы продемонстрировать одинаковое отношение к своим женам, он посещал их по очереди, проводя каждый последующий день только с одной из них. Откровение дает ему право отказаться от такой последовательности:

Ты можешь (свой ночной визит) по своему желанию к одной (жене) отсрочить, и пригласить к себе другую, иль ту принять, которой раньше пренебрег, — и в этом на тебе греха не будет…

(Сура 33:51)

Некоторое время назад Айша определенно выразила ревность по отношению к женщинам, которые «предлагали себя посланнику Аллаха» (Ас-Сахих Муслима, том 2, с. 748) и которые постепенно увеличивали количество домочадцев, по мере того как Мухаммад брал их в жены с разрешения Корана (сура 33:50). Вероятно, она имела в виду Джувайрийю и Зайнаб бинт Джахш. Это откровение означало, что предназначенные ей дни, когда она могла бы насладиться обществом мужа, отодвигались на неопределенное будущее. А когда он объявил о предоставлении ему божественного разрешения на отмену своего обычая и возможности каждый день принимать ту, которую пожелает, ее разочарование вылилось в полные сарказма строки:

«Я чувствую, твой Бог спешит выполнить твои стремления и желания».

(Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 295)

Многоженство Мухаммада долгое время являлось мишенью для критики со стороны западных и христианских ученых. Мусульмане, со своей стороны, представляли его идеальным мужем, который всегда относился к своим женам абсолютно честно и справедливо. Вероятно, у жен пророка не было достаточно веской причины жаловаться на него, но даже поверхностное изучение его взаимоотношений с ними показывает, что между женами не утихали разногласия, заговоры и ревность. Будучи далеко не лучшим образцом гармоничности полигамии, история многоженства Мухаммада лишний раз подтверждает библейский идеал моногамии. Вопрос в том, по силам ли мужчине относиться к своим женам одинаково. Жена призвана посвятить себя единственному мужу (Быт. 3:16). Точно так же и муж должен безраздельно любить свою жену и быть преданным ей (Еф. 5:25-31). Совершенно очевидно, что муж не может в полной мере отвечать своей жене взаимностью, если он вынужден делить любовь между несколькими супругами.

Разочарование и ревность Айши, несмотря на ее роль любимой жены Мухаммада, являются лучшим свидетельством, что он не мог относиться к своим женам одинаково. Ее недовольство и остроумные реплики были вызваны, скорее всего, подсознательным сожалением, что она не была его единственной женой. Существует доказательство, что после смерти Хадиджи он женился вначале на ней, а уж потом на Сауде бинт Замаа (Ас-Сахих Муслима, том 2, с. 748), и если это действительно так, то ее разочарование совершенно понятно. Она была единственной женой Мухаммада, которая никогда не была до него замужем, и, очевидно, сожалела, что не может насладиться такой же безраздельной любовью, которую отдавала ему.

К началу страницы

<< Глава 2   |   Содержание   |   Глава 4 >>